Набрел сегодня на канале Mezzo HD на Севильского цирюльника". Ну, Россини - мой любимый композитор, стал смотреть и слушать. Сразу же обратила на себя внимание одна странность. Постановка вполне традиционная - старинные костюмы, скупые, но традиционные декорации. Но при этом присутствует режиссерский кунштюк.
Авансцена расположена ниже основной сцены, где происходит действие, примерно на полметра. И на этой авансцене поет и двигается лишь один персонаж - Розина. Она в прекрасном розовом платье и при этом - в инвалидной коляске. Все остальные исполнители - выше уровнем, на основной сцене. При этом она иногда подъезжает к краю, чтобы с кем-то обняться, что-то ей передают и т.п.
Ну, новшествами на оперной сцене удивить трудно. Весной смотрел того же Севильского цирюльника в современной интерпретации с мотоциклами на сцене и с мобильными телефонами у персонажей. Но концепции образа Розины в инвалидной коляске не понял. Неужели, думаю, девушка (красивая, кстати, и с прекрасным меццо-сопрано) - с ограниченными возможностями, как принято говорить?
Весь спектакль она исправно проездила на авансцене. Дождался конца. Грянули аплодисменты, исполнители вышли на ту же верхнюю сцену, обернулись к кулисе и зааплодировали. И на авансцену в той же коляске выехала Розина. Гром оваций.
Титры сказали, что исполнительницу зовут Джойс Дидонато. Полез в Гугл, Яндекс, Википедию. Оказалось просто. Она не инвалид детства, она в 2009 году, исполняя партию в Дон Жуане Моцарта, поскользнулась на сцене и сломала ногу. Тот спектакль она доиграла на костылях, как пишут. А дальше какое-то время пела в инвалидной коляске. Причем публика, естественно, на эти спектакли ломилась гораздо больше, чем когда Джойс была на двух ногах.
Постановка Севильского в Ковент Гарден и была осуществлена в этот период. А вообще-то она звезда мирового уровня, как выяснилось.
Был на презентации журнала "Русская жизнь". В театре Комиссаржевской, все очень гламурно, подают напитки, кормят вкусно. Тусуются совершенно незнакомые люди. Я выпал из контекста. Впрочем, Митю Ольшанского видел. И сказал в какую-то камеру пару слов про то, что я журнала в руки не брал, только в Сети видел.
Был балетный спектакль, очень классный. Современный балет. Музыки ноль, но танцоры двигаются абсолютно восхитительно. Я потом дочери говорил: понимаешь, каким должно быть современное искусство? Новые движения опираются на старую классическую школу. Кричал "браво". Рисовать нужно уметь.
Подарили оптическую мышку в наборе - маааленькую, трогательную. Приятно. Я ее в ноутбук засуну (а вы куда, думали?). Давали много выпивки, как вы видите.
Приглашали писать туда. Но я не знаю русской жизни. Да и никакой другой не знаю. Растерян и смят.
Вот что я подумал. Мы тут все (ну, относительно все) знаем уже друг друга как облупленных. Так, что чаще всего уже не читаем записи друг друга. а просто пробегаем с усмешкой типа: ага, Масса (Вилли, Авва, Мусса, Кисса, Тусса etc) в своем репертуаре. Отчего становится скучно жить на этом свете, господа.
А что если персонаж время от времени и по желанию станет объявлять "период сумасшествия" во время которого он волен нести полную ахинею (считаем, что до того он ее не нес), глумиться, оскорблять, наезжать и т.п. При этом его френды не обижаются, а просто наблюдают этот спектакль со стороны (можно и комментировать), но понимают, что у френда ПЕРИОД СУМАСШЕСТВИЯ. Однако, какие-то заметки в уме насчет подсознания ВЗБЕСИВШЕГОСЯ ФРЕНДА делают.
Обострение необходимо. Когда все можно.
Меня иногда жутко подмывает объявить у себя такой период. Объявить себя взбесившимся. Но как-то боязно. Не поймут.
Только нужно, чтобы он не спонтанно сходил с ума, а вывешивал флажок типа: я сегодня сумасшедший. В Семажик можно ввести специальным образом.
p_i_f